1972. 11 января
«Битва» за «Солярис»

Пробы к фильму "Солярис". Из архива "Мосфильма".

Несмотря на то, что судьбы советских фильмов (их запрет или другие формы репрессий) нередко решались первыми лицами государства (как это было, например, с фильмом Марлена Хуциева «Застава Ильича»), очень многое зависело от решений художественных советов киностудий, в состав которых входили их руководители, редакторы, режиссеры творческих объединений и другие заслуженные деятели культуры. Коллективная ответственность, которая была разделена между участниками худсовета, становилась индульгенцией для советской системы: опираясь на мнения членов таких совещаний, руководящие лица могли снять себя ответственность персональную, спрятавшись за «точками зрения» более уважаемых и заслуженных товарищей. Андрей Тарковский хорошо знал, как работает эта система, поэтому часто напрямую апеллировал к руководителям Госкино, бюрократам разного уровня из ЦК КПСС и руководителям страны — генеральным секретарям.

Уклониться от участия в заседаниях таких худсоветов было трудно, особенно когда решалась судьба фильма, поэтому Тарковскому приходилось присутствовать на них и отстаивать свою точку зрения. Эти заседания, как правило, подробно стенографировались, благодаря этим документам можно лучше понять, каково было работать советским художникам. Ниже — запись обсуждения фильма «Солярис» в Генеральной дирекции киностудии «Мосфильм» 11 января 1972 года, на котором Тарковскому предъявили огромный список замечаний по его картине.

Присутствовали: Сизов Н.Т., Павленок Б.В., Тарковский А.А., Караев О.Х., Сааков Л.Н., Ширяев К.И., Юсов В.И., Тарасов В.И., Свиридов Н.М., Алов А.А., Наумов В.Н., Беляев В.С., Пудалов А.М., Боярова Н.В.

Пробы к фильму “Солярис”. Из архива “Мосфильма”.

Сизов Н.Т.: Картина, просмотренная работниками Комитета, встречена с абсолютным доброжелательством. Все считают, что картина должна быть большой, значительной, важной, она сделана с большим режиссерским и операторским мастерством.

Есть замечания, совпадающие с мнением студии, касающиеся прояснения основного смысла, философских концепций.

Просьбы и замечания Комитета:

1. Найти форму, путь, метод — как прояснить образ Земли Будущего. Так как это сделано сейчас — через Японию, — не дает представления о нашей Земле, в то время, когда отправляется экспедиция на Солярис. Нельзя ли дать более широко Планету Будущего.

Надо сократить тоннель, так как возникает ощущение тупика, и дать более мажорно представление о будущем Земли. Поискать среди имеющихся японских кадров, взять из документальных фильмов, использовать материалы проектно-архитектурных институтов.

Земля должна быть дана более объемно и перспективно. Чтобы не создавалось впечатления, что человечество мечется, загнанное в тоннель.

Видовые, пейзажные кадры, имеющиеся в фильме, не снимают этого ощущения.

2. Прояснить везде и всюду, из какой социальной формации уходит корабль на Солярис. Очевидно, что через этот исторический срок общество будет социально более определенное, и во всяком случае, не американизированное и, вероятно, не капиталистическое. Тем более что в режиссерском сценарии это четко проявлено, но, к сожалению, из фильма ушло.

3. Безусловно, исключить из фильма элементы сомнения в отношении целесообразности изучения Космоса (разговор Снаута, Сарториуса и Криса). Надо уточнить реплики героев с тем, чтобы не создавалось тупиковой ситуации: стремились на Солярис, рвались, но оказалось, что все это никому не нужно.

Через уточнение идеологического материала уточнить все, что создает в картине ощущение непознаваемости явлений.

Сейчас в фильме возникает ощущение, что Космос, Бог и т.п., которые выглядят в кинокартине равнозначно, непознаваемы и вообще не подлежат раскрытию.

Проблемы смерти, судьбы, путей развития человечества должны быть уточнены материалистически (с позиций диалектического материализма).

Проявить, что судьба в нашем представлении — это совокупность деяний человека для других людей.

4. Расширить тему с энцефалограммой, чтобы расширить образ Криса.

5. Концепция Космоса трактуется в фильме не с позиций марксизма, а с позиций христианства. Уточнение понятия нравственности.

Очень серьезный вопрос возникает в связи с пресс-конференцией. Нельзя ли этот комплекс переснять? В крайнем случае — решительно сократить. Беда в том, что все эти иностранные корреспонденты (реальные исполнители) — все они хорошо известны — могут серьезно затормозить картину. В крайнем случае, этот эпизод надо резко сократить, концентрируя внимание на Бертоне. В том виде и объеме, в каком он сейчас представлен в картине, он не проходит.

Очень серьезные возражения вызывает концовка фильма. Сейчас получается, что Крис, прибыв на Солярис с определенной задачей, не выполнил ее и зашел в тупик.

Есть два варианта концовки:

а) сделать реальным возвращение Криса на Землю;

б) показать, что Океан понял людей и простил им их вину.

Пробы к фильму “Солярис”. Из архива “Мосфильма”.

В любом случае надо прояснить, что Крис выполнил свою задачу, прояснил ситуацию. Это можно дать, к примеру, в разговоре со Снаутом.

Всё это должно быть сделано с тем, чтобы у нас была более оптимистическая концовка картины. Сейчас все в неизвестности, не проявлена ни судьба соляристики, ни судьбы самих людей. Все, что видит герой, — эфемерное, нематериальное, мифическое. Надо думать, как сделать концовку.

Об образах. Хорошо бы сделать так, чтобы замечание Сарториуса в адрес Криса (упрек в том, что Крис ничего не делает на станции, занимается только альковными делами) не выглядело обоснованным. Сейчас этот упрек совершенно правомерен. У Лема Крис психически более здоров, нормален, ведет работу — рассчитывает орбиту, делает энцефалограмму, анализы крови и т.д.

Пробы к фильму “Солярис”. Из архива “Мосфильма”.

В фильме образ Криса обеднен. То же получилось с Гибаряном. Мотив его гибели — стыд. В фильме возникает ощущение (из видеофонной записи), что он боится своих коллег. У Лема — именно Гибарян предложил жесткое облучение и потому его грызет совесть, терзает мысль о том, что он — причина мучений своих товарищей. Надо, чтобы Гибарян исходил из благородных побуждений, а не из каких-то абстрактных понятий совести.

Пробы к фильму “Солярис”. Из архива “Мосфильма”.

Следует уточнить позицию Сарториуса. Или противопоставить его концепции концепцию Криса или Снаута.

Образ Хари. Надо ли, чтобы призрак поучал людей Земли, напоминал им о человечности, человеческих основах. Удобно ли это?

Пробы к фильму “Солярис”. Из архива “Мосфильма”.

Вызывает сомнения сцена с матерью. Двусмысленно звучат слова, что она не чувствует себя матерью, а он — сыном.

Сократить кроватную тему.

Сократить хождения Криса без брюк. Сократить истерику Хари и ее конвульсии.

Уточнить время, происходящее на Солярисе (сколько длился полет, сколько времени герои живут на станции и т.д.).

Попытаться сделать вступление к фильму — текстовое, яркое, в котором прояснялся бы основной смысл фильма. (Можно взять из Лема “Дорога к звездам”… или от автора). Сказать о том, что человечество при своих попытках освоить Космос встретилось с такими явлениями, которые трудно объяснимы, и что одно из таких возможных явлений и легло в основу фильма.

Надо попытаться вернуть некоторые вещи, ушедшие из режиссерского сценария, например:

а) разговор сына и отца вначале — о том, что Крис улетает на 15-17 лет: это объяснило бы его недоброжелательное отношение к Бертону;

б) монолог отца о возможной гибели цивилизации (“Дело не в том, что мы с Бертоном летали на допотопных ракетах”). Это, во-первых, прояснило бы кое-что в общей концепции картины, во-вторых, объяснило бы, почему отец пригласил Бертона на прощальную встречу с сыном. Кроме того, следовало бы вернуть цитату из Колмогорова, которая также многое бы прояснила в фильме.

Надо продумать возможность возвращения в картину части текста из режиссерского сценария.

Итак:

1) прояснение философской концепции фильма;

2) прояснение событий, происходящих на станции и предшествующих им;

3) прояснение образов героев драмы;

4) прояснение образа Криса (с тем, чтобы не было тупикового состояния).

5) Очень серьезная редакция концовки и сцены ученого совета.

6) Уточнить все рассуждения о проблеме познания Космоса с тем, чтобы не возникало сомнений в целесообразности его изучения.

Беляев В.С.: Образ прекрасной Земли, естественной среды героев, хорошо сделан — операторски и режиссерски, но создается ощущение, что рассказ о земной жизни в качестве экспозиции занимает слишком много места. Возникает вопрос: что имеет продолжение, а что может быть изъято? <…>

Надо точно сказать в соответствии с материалистическим мировоззрением, что мир познаваем и что, если есть непознанные вещи, то они не познаны только из-за недостаточного развития науки. Конечный вывод фильма должен состоять в том, что человечество не может остановиться в своем стремлении к познанию, что мир познаваем.

Необходимо подчеркнуть мысль, что человек может и должен использовать достижения науки, прогресса в нравственных целях.

Павленок Б.В.: Замечания, о которых сегодня говорили, оговаривали всем кругом лиц, которые смотрели картину, совместно с киностудией, чтобы больше к картине не возвращаться. Это — программа требований максимальная.

Общее мнение, что произведение очень достойное, но очень сложное. Фильм беспрецедентный по сгустку размышлений, которые в нем содержатся, по вопросам, трактующим проблемы большого человеческого значения и звучания, большие философские проблемы.

Хотелось бы прояснения наиболее крупных вещей в картине. В ней много наговорено, высказано категорично, и сразу в различных областях науки, философии, так что зритель не в состоянии уловить смысл многих вещей. В картине какие-то вещи надо высказать определенно — это касается, прежде всего, вопросов философских, мировоззренческих. Надо найти более внятную, понятную формулировку понятия, что такое Солярис, что такое гость, чтобы не было ощущения, что поднимаются мертвецы. Объяснить, что такое призраки, Нейтринные системы и т.д. Объяснить, что это не непознаваемое, а непознанное. Надо совершенно точно определить, как мы относимся к вопросам познаваемости мира. Работа людей на станции доказывает первое, а их состояние — противоположное. Надо показать, что люди приближаются к познанию непонятных явлений, которые поначалу даже воздействовали на психику, но этот кризис преодолен, и станция продолжает работу. Это есть в сцене последнего разговора Снаута с Крисом, где Снаут находится в более рабочем состоянии, а не в том полубезумии, в котором он был вначале.

Пробы к фильму “Солярис”. Из архива “Мосфильма”.

Надо объяснить, что произошло с Хари, как она исчезла. У Лема это дано ясно. Это результат энцефалограммы, посланной по инициативе Криса, и того, что Океан понял, что люди признали свои ошибки. Это контакт, это попытка выйти из кризиса. Тогда появляется оптимистическая нота.

В фильме же финал неясен. Достигнут ли контакт? Если да, то зачем океан объективизирует образ отца? Неясно.

Надо более четко разработать всю философскую часть фильма. Картина перегружена истинами, надо ее разгрузить. Надо посмотреть более внимательно диалоги героев и попытаться освободиться от излишней декламации.

Необходимо начисто снять мотив того, что не стоит человечеству таскать свое дерьмо в Галактику.

Надо сделать ссылку на Лема — это никак не отражено в фильме.

Прояснить картину в главном. Картина страшно длинна, особенно экспозиционная часть. <…>

Алов А.А.: Меня настораживает, что сам характер отношений, который царит среди членов экипажа — разлад, сумятица в умах, полемика — и нравственная и идеологическая, — идет вразрез с утверждением, что на Земле царит гармония…

Может быть, следует оставить кусочек мира, дать какую-то информацию о мире, которая позволяет вести такую полемику.

Сизов Н.Т.: Режиссер дает ответ: моральный уровень отстает от уровня научно-технического.

Наумов В.Н.: Нельзя точно говорить, какой мир царит на Земле, какая социальная формация, а то мы из этого не выберемся.

Мы просим дать нам время прийти в себя, обсудить в творческом объединении то, с чем столкнулись, подумать.

Первые, поверхностные соображения по тому, что было. Самый главный, кардинальный вопрос в том, как к этой картине подходить. Если мы отнесемся к ней не как к научной фантастике, а как к пророчеству на будущее, нашему идеалу будущего — она не выдерживает никакой критики.

<…> Все, что здесь говорилось, правда, но абсолютно не применимо к картине “Солярис”. Тарковский не стремился отвечать на те вопросы, о которых здесь шла речь. <…>

Нам и Андрею Арсеньевичу надо продумать все и прийти к вам с предложениями.

Например, вопрос о целесообразности изучения Космоса не подвергается в картине сомнению.

Сизов Н.Т.: Я убежден, что если мы все озабочены, чтобы картина вышла в том значении, в котором мы ее видим, надо сделать для этого все возможное.

Тоннель? Город показан через тоннель, через развязку, а в режиссерском сценарии образ города был дан иными средствами (цитата из реж. сценария: “Город дышал…”). Картина города будущего была более разнообразной, атмосфера города нормальной, светлой, не гнетущей. Что, изменилась трактовка?

Я взял несколько кусков из режиссерского сценария, которые претерпели существенные, конструктивные изменения в фильме.

Надо довести фильм до такого состояния, чтобы он был понятен более широкому кругу зрителей. Речь идет о том, с какими минимальными потерями выйти из создавшегося положения.

Павленок Б.В.: Возникает вопрос: какой город вы изображаете — сегодняшний или город будущего? Когда происходит действие — сегодня или завтра? Этот вопрос нельзя обойти — чего мы ждем от завтрашнего дня: разумного общества или …?

Проблема урбанизации будет существовать до тех пор, пока существуют современные социальные проблемы.

Наумов В.И.: Эта проблема существует.

Павленок Б.В.: Да, это проблема, но проблема сегодня, а мы ее тащим в будущее. С одной стороны, лужайка, а с другой — сумасшедший круговорот. Город совершенно точен по своей эмоциональной окраске, это совсем не то, что заложено в сценарии. Верим ли мы в справедливость — это позиция, – какое будущее мы хотим видеть?

Тарковский А.А.: Можно требовать от фильма, снятого по роману Лема, чтобы мы рассказали обо всех вещах, которые влекут за собой все, связанное с сюжетом, с проблемами. Если человечество летит в иные миры, то ясно, что это завтра. В научно-фантастическом произведении есть смысл разграничить, если можно так сказать, жанр жанра: нравственные, моральные проблемы (у Брэдбери, например), приключенческий жанр и т.д. В этом смысле произведения ставят перед собой те или другие вопросы, и в определенной степени им удается ответить на них.

Наш фильм — это экранизация. Я стараюсь сейчас сам понять, какой фильм мы сделали. Как будет выглядеть город будущего, к которому мы стремимся; что мир познаваем; вопрос о том, насколько нравственная проблема останется для нас проблемой, т.е. огромное количество проблем, которые вряд ли можно даже было вычитать из любой энциклопедии. Имея в виду, что фильм — эмоциональное произведение и должен быть, как вы говорите, короче. У нас существует какое-то отношение к проблеме целостного взгляда на картину, но я не скрываю, что есть проблемы, которые остаются неразрешенными. Это — условия игры.

С точки зрения моральной, нравственной, идеологической, такая картина не могла быть поставлена нигде в мире, кроме как у нас. Для меня это очень существенный вопрос.

Проблема нравственности, какая-то духовная проблема, связанная с существованием человека как духовного начала, занимают нас в первую очередь. Научно-фантастические зарубежные фильмы не задевают их проблем, они их не интересуют, их интересуют чисто технические проблемы.

Открыв эру космических путешествий, с чем мы выходим в Космос, в каком состоянии? Вопрос о непознаваемости не возникает в фильме, и не ставился нами. Человечество столкнется не с проблемами таинственного нечто, а с проблемой нравственной, проблемой качества. Космос — понятие не пространства, не количества, а качества. Человечество столкнется не с тем, что непознаваемо, а с неизвестным, с чем человек не сталкивался до тех пор, пока не вышел за пределы колыбели человечества. Эти проблемы нельзя решать чисто гносеологическим путем. Космос и личность человека столкнутся, человечество вступит в единоборство…

Все этапы развития человечества, технологические скачки, влекли за собой необходимость подняться выше в нравственном развитии (проблема изобретения пулемета, атомной энергии и т.п.). Человечество всегда оценивало свои достижения, свои поступки, что нравственно, а что нет. В этом аспекте оценивается наука — нравственна она или безнравственна? Она такова, какой ее делает человек, все зависит от человека.

Дело не в морали, мораль меняется. Вопрос в нравственности. На пути столкновения с чем-то, еще неизвестным человеку, человек воспринимает это с точки зрения своей нравственной чистоты. Крис винит себя в смерти Хари, поэтому она возникает в фильме.

Давайте судить картину с тех позиций, с которых она сделана. По тем проблемам (их 33), о которых здесь говорилось, можно было сделать 33 различных фильма.

Что такое Океан? Это белок, существующий в определенном смысле, а никакой не бог.

Павленок Б.В.: У нас нет никаких принципиальных расхождений с Андреем Арсеньевичем. Речь идет о том, что у меня нет ни секунды сомнения, что Вы делали фильм с наших идейно-эстетических позиций, но надо уточнить какие-то вещи, по которым возникает целый ряд вопросов, так, чтобы ясно было зрителю, чтобы он не унес из кинотеатра искаженных представлений о мире.

Речь идет о том, что получилось в фильме, что не получилось.

Речь не шла о принципиальном расхождении позиций.

Тарковский А.А.: В искусстве нельзя все объяснять (цитата из Маркса о том, что такое искусство).

Снаут ставит вопрос о целесообразности изучения Космоса? Тупиковая ситуация? Не надо отвлекаться от сюжета. Если рядовой советский зритель услышит эту фразу, то к какому он выводу должен прийти?

Сюжет всего фильма строится на том, что в ответ на непонятные сигналы, неясную ситуацию на Солярисе посылается экспедиция, которая должна выяснить ситуацию, закрыть станцию, если ученые зашли в тупик.

Человек сталкивается с проблемой неизвестного. Как должны выглядеть люди на Солярисе? Ветераны. 3 вместо 85. Кризис науки (аналогично тому, что уже много раз было, иначе не будет движения науки).

Павленок Б.В.: Надо ответить, разобрались ли ученые в ситуации. Удалось ли сделать какой-то шаг, что-то преодолеть, аннигилировать фантом. Вот что прежде всего надо объяснить.

Тарковский А.А.: Материализоваться может не только то, что было, а даже мысли, мелькнувшие в сознании. Не факт биографии, а факт интимных мыслей.

Сизов Н.Т.: Многие наши мастера, в том числе Андрей Арсеньевич, переоценивают интеллектуальный уровень развития зрителя. Такое восприятие философских и нравственных проблем фильма, какое имеется у Тарковского или Наумова, не доступно рядовому зрителю. Это надо учитывать. Это не простой вопрос. Нельзя далеко отрываться от зрителя.

Алов А.А.: Надо сгруппировать соображения в рубрики: а) “не очень понятно”, б) “нуждается в уточнении”. Надо внимательно отнестись к прояснению даже в сюжете вещи, что такое Океан, что лежит за фигурами, которые возникают, и т.п. Никакого вреда драматургии не будет.

Павленок Б.В.: Прояснить, уточнить. Это вовсе не потребует изменения авторского замысла, концепции. Вопрос не полемики, а вопрос неясно высказанных вещей. По-моему, это можно сделать при помощи очень небольших средств.

Тарковский А.А.: (к Сизову) Я очень понимаю, о чем Вы говорите по поводу взгляда на наше киноискусство, кто поймет, а кто не поймет.

Я считаю, что нет выше отношения к зрителю, чем искренность. Если сам что-то не понимаешь, в чем-то сомневаешься — то расскажи об этом зрителю. Он никогда не останется равнодушным. Дело в том, что поднимаются проблемы, которые могут быть неправильно поняты. Я не желаю походить на других вовсе не из принципа.

Я верю в этого зрителя — примитивного в одном случае, интеллектуального — в другом. Есть часть зрителей — в социологическом смысле, которая не ходит в кино из принципиальных соображении, относясь к кино как к киношке, как к чему-то несерьезному. Есть часть зрителей, которая презирает нас за наш кинематограф и которая в него не ходит. Надо дифференцировать зрителя и картины. Не все же делать на какого-то усредненного, общего зрителя, которого нет.

Никаких мыслей в картине нет. Это первая научная фантастика, которая призвана заморочить зрителя, что это “научно”. Что такое “научная фантастика”?

Пробы к фильму “Солярис”. Из архива “Мосфильма”.

Очевидно, большая часть зрителей найдет то, что есть в фильме: сюжет, любовная история в Космосе.

Павленок Б.В.: Любовь, но не к призракам.

Тарковский А.А.: Да, должно быть ясно, что это не призраки.

А другие (зрители), может быть, поищут в фильме какие-то мысли, нравственные проблемы. <…>

Я думал, что делаю фильм для зрителя, первый в этом жанре. Мне хотелось продемонстрировать, что мы можем осилить это технически, основываясь на чувстве, духовном лице, облике человека.

Мне было тяжело слушать то, что здесь говорилось по причине несправедливости. Я не знаю ни одного произведения, которого нельзя было бы разгромить с точки зрения объективной, вернее, объективистской.

Сизов Н.Т.: Я хочу, чтобы мы за общей дискуссией не забыли то, что я сказал прежде. Есть вещи, которые мы не можем игнорировать. Андрей Арсеньевич говорил здесь о двух зрителях. Надо сделать так, чтобы и тот и другой зритель ушел с картины удовлетворенным. Картина должна иметь большую судьбу. Надо отнестись к ней соответственно.

Убедительная просьба вернуть в фильм некоторые вещи из режиссерского сценария. Уточнить вопрос с временем: когда, где, сколько времени летит Крис в Космос. Дать характеристику времени в социальном плане. Неплохо бы тоже сделать ссылку на Колмогорова. Надо посмотреть, что уляжется, что не уляжется.

Тарковский А.А.: Нам казалось, что это дидактика, неинтересно для зрителя. Как это сейчас сделать?

Сизов Н.Т.: Перетонировкой [т.е. переозвучкой].

Итак, 1) уточнить вопрос со временем;

2) уточнить все, что касается Космоса. Фраза Снаута зависает как концепция, никто не возражает;

3) подумать относительно вступления;

4) почистить все рассуждения о боге, о судьбе <…>;

5) очень серьезно продумать концовку фильма. Мы говорили о двух возможных вариантах;

6) расшифровать эпизод с энцефалограммой;

7) прояснить Криса как образ, не полностью растерявшийся, деградировавший. Дать ему дело, чтобы он не занимался альковными историями;

8) прояснить город;

9) решить вопрос с ученым советом. Эта сцена может вызвать чисто цензурные соображения из-за иностранных корреспондентов.

Кроме того, само заседание очень длинно и не очень проясняет ситуации с Соляристикой.

Если нельзя эту сцену переснять, надо идти путем сокращения, выведения на первый план Бертона, председателя.

Павленок Б.В.: Может быть, дать больше Мессенджера?

Сизов Н.Т.: Надо думать о том, как поджать весь земной комплекс, который сейчас идет 53 минуты!

10) уточнить, прояснить мотивы самоубийства Гибаряна;

Пробы к фильму “Солярис”. Из архива “Мосфильма”.

11) сократить конвульсии Хари;

12) подрезать некоторые длинные сцены в спальне (Крис долго лежит, крупный план);

13) уточнить положение на станции. Надо дать сцену с энцефалограммой, чтобы показать, что Крис действует;

14) надо посмотреть кадры, где подчеркивается хаос на станции. Надо немного убрать вакханалию;

15) пересмотреть сцену в библиотеке, прояснить ситуацию, концепцию;

16) подумать о размерах фильма, о том, как довести его до 4500 м.

Руководству объединения совместно с режиссером надо продумать, сформулировать план поправок и дать нам на рассмотрение. Если необходима досъемка, то в крайнем случае мы пойдем и на это. Но, так как фильм надо сокращать, то, очевидно, не придется прибегать к крайним мерам.

Еще раз обращаю внимание на временной фактор и момент перелета на Солярис.

Может быть, есть смысл дать понять исчезновение Хари как результат ответа Океана на энцефалограмму, как то, что Океан освобождает от угрызений совести. Крис должен послать сообщение на Землю о том, что достигнут контакт с Океаном. Должно быть понятно, что не зря делалось, делается, что это даром не пройдет, личные ситуации, общая ситуация прояснились. Может быть, сказать, что на смену героям придет другая экспедиция.

Продумать тему нравственности науки:

а) ее многовато;

б) она должна быть совершенно ясна зрителю, не затемнять основного содержания картины.

Продумать, обсудить. Не затягивать. В крайнем случае, пойти на пролонгацию, хотя это и очень нежелательно. Надо сделать все, чтобы картина вышла на высшем уровне.

Может быть, там, где идет Ваш закадровый голос, дать какие-то объяснения обстоятельств. Может быть, дать вступление. Надо сказать, что не все согласны с идеей вступления. Баскаков, например, не считает, что это необходимо. Я — за, Павленок — тоже.

Сизов цитирует из Лема: “Дорога к звездам будет не только долгой и трудной, она будет наполнена явлениями…”, считая что эта цитата может быть использована во вступлении.

Наумов В.Н.: В этой ситуации это может быть реальным способом. Тогда бы не пришлось нарушать живую ткань фильма.

Тарковский А.А.: Если во вступлении будет дана причина, побудившая авторов сделать эту картину (а не бог знает какие концепции), не будет ли это чересчур серьезно?

Алов А.А.: Когда я сопоставляю тело картины, со всеми ее достоинствами и несовершенствами, с тем, что говорите Вы, это все становится интереснее, глубже, понятней. Когда идет параллельно круг вопросов, над которыми Вы размышляете, это обогащает картину. Надо попытаться найти способ пустить Вас как личность с Вашими мыслями, рассуждениями.

Наумов В.Н.: В этом есть смысл.

Алов А.А.: Может быть, в виде полемики автора с героем.

Тарковский А.А.: Это отвратительно!

Сизов Н.Т.: Не надо сразу отвергать эту идею, надо продумать все.

Наумов В.Н.: Надо подумать над тем, чтобы сохранить живую ткань фильма.

Сизов Н.Т.: У нас еще есть комбинированные съемки.

Тарковский А.А.: Очень плохо с качеством. Мы делали, но когда это будет? Не надо забывать, что картина не сдана. Мы обещали сдать ее на несколько дней раньше.

Сизов Н.Т.: Пусть Вас это обстоятельство не смущает. Никакой спешки. Нас прежде всего интересует качество. Все, что надо для доводки картины, мы сделаем. Картина настолько значима, что мы не можем выходить с какими-то недоделками. Картина была представлена в срок — это обстоятельство будет учтено1.