1961. 15 апреля
Зачислен режиссером III категории на «Мосфильм»

Если смотреть только на даты, то кажется, что Андрей Тарковский получил работу режиссером (пусть и самой низшей категории) на главной киностудии страны за месяц до того, как ему выдали ВГИКовский диплом.

Но для вчерашнего студента попасть на «Мосфильм» в начале 1960-х годов было по-прежнему делом невероятным, хотя и чуть менее невероятным, чем для студентов предыдущих десятилетий, когда выпускники киноинститута годами оставались на позициях ассистентов. С середины 1950-х годов киностудии начали резко наращивать объемы производства, и молодые авторы были для этого совершенно необходимы и при удаче могли довольно быстро строить карьеру. И все же «Мосфильм» оставался для многих недостижимой мечтой, особенно сразу после института.

Одногруппник и соавтор Тарковского по студенческим работам Александр Гордон вспоминал, что попаданию на «Мосфильм» они были обязаны личной протекции своего ВГИКовского мастера Михаила Ромма: «Когда-то, после неудачи с “Антарктидой” [написанным, но не поставленным сценарием], М.И. Ромм добился, чтобы мы с Андреем получили право снимать дипломные работы на “Мосфильме”. Он привел нас в кабинет тогдашнего директора “Мосфильма” В.Н. Сурина и представил молодых людей. Для 1960 года это было довольно демократично. Грузный, круглоголовый Сурин был сдержан, Ромм дипломатично красноречив и деловит»1. Эта тактика сработала — по крайней мере, в отношении судьбы Тарковского.

Как вспоминал Андрей Кончаловский, попавший на студию практически одновременно с ним: «Мы ходили по мосфильмовским коридорам с ощущением конквистадоров, какое, наверное, есть и у сегодняшних молодых. Было фантастическое чувство избытка сил, таланта.

“Мосфильм” начала 60-х, как и все общество времен оттепели, находился в состоянии бурного обновления. Страна вдохнула свежего воздуха, догмы сталинского соцреализма затрещали по швам. После прежних шести картин в год, делавшихся огромной студией, “Мосфильм” заработал в полную силу, появились новые режиссеры. Чухрай, Рязанов, Алов и Наумов, Швейцер, Таланкин с Данелия — открывались прежде неизвестные имена. Вскоре появился и новый главный редактор студии — Вася Соловьев, соавтор Бондарчука по “Войне и миру”.

Студия бурлила, возникали творческие объединения. Мосфильмовский буфет на третьем этаже у Шурочки был зеркалом этой забившей ключом студийной жизни. Рядом с нами за соседними столиками сидели живые классики — Калатозов, Ромм, Пырьев, Урусевский, Трауберг, Арнштам, Рошаль, Дзиган. Это были наши учителя, наши старшие коллеги, любимые, нелюбимые, даже те, кого — как Дзигана — мы в грош не ставили, но все равно это были не персонажи давней истории отечественного кино, а живые люди, с которыми мы сталкивались по сотне самых будничных производственных и бытовых поводов.

Времена те ощущались как очень хорошие, светлые. Да, все мы были придавлены коммунистическим режимом, но режим уже сильно подвыдохся. Да, наши картины запрещали, но разве можно было сравнить эти запреты, скажем, с запретом “Бежина луга”, когда неизвестно было, останется ли Эйзенштейн в живых. В 60-е запрет делал из режиссера героя. Да, свободы не хватало, но по сравнению с тем, что испытало старшее поколение, это вообще был Божий рай. Впрочем, мы уже не довольствовались тем, что было дозволено, хотелось большего. <…> В ту пору в буфете у Шурочки все гудело от разговоров, планов, надежд…»2.

И все же, ощущения ощущениями, а бухгалтерия — бухгалтерией. Во время работы над дипломом Тарковский хотя и был зачислен на «Мосфильм», но значился там «ассистентом режиссераКомментарий Д.А. Салынского III к[атегории] на период выполнения дипломной работы», то есть с 18 апреля 1960 года по 1 марта 1961 года3. На собственном фильме «Каток и скрипка» он был «и.о. режиссера»4.

Если даты приказов и даты, с которых отсчитывалось новое положение Тарковского на студии, в случае дипломного фильма расходились лишь на несколько дней (приказы, разумеется, всегда подписывались позже), то зачисление режиссера на «Иваново детство» было оформлено лишь приказом от 6 июня 1961 года, но дата начала его работы «режиссером III кат[егории]» значилась 15 апреля5.

Приказ о возобновлении работы над фильмом по повести В. Богомолова «Иван» был подписан 16 июня 1961 года — при этом еще 4 апреля Тарковский рассказывал Художественному совету Первого объединения о том, каким он видит новый вариант фильма. Новый литературный сценарий, написанный Тарковским вместе с Андреем Кончаловским, обсуждали на студии 31 мая 1961 года, а 14 июня было подписано заключение о принятии этого сценария. Между этими датами и оказался приказ о зачислении Тарковского режиссером, который позволял, хотя и по самой нижней планке тарификации, но оплатить уже проделанную работу по разработке сценария.

Июлем 1961 г. помечена «Характеристика на кинорежиссера III категории киностудии “Мосфильм” тов. Тарковского А.А.», подписанная Директором Творческого объединения детских фильмов студии (где режиссер снимал «Каток и скрипку») Ю. Солдатенко: «Тов. Тарковский А.А. в 1961 году окончил режиссерский факультет Всесоюзного Государственного института кинематографии и был направлен Министерством культуры СССР на постоянную работу в качестве кинорежиссера на киностудию “Мосфильм”.

Тов. Тарковский А.А. за время учебы в институте по заказу Центральной студии телевидения поставил совместно со студентом ВГИКа А. Гордоном короткометражный фильм “Сегодня увольнения не будет”.

В качестве дипломной работы тов. Тарковский А.А. осуществил на киностудии “Мосфильм” в творческом объединении детских фильмов постановку цветного художественного фильма (5 частей) “Каток и скрипка”.

В настоящее время тов. Тарковский А.А. работает над постановкой полнометражного художественного фильма “Иван”.

За время работы на киностудии “Мосфильм” тов. Тарковский проявил себя способным режиссером.

Кинорежиссером III категории тарифицирован приказом киностудии “Мосфильм” № 242-л от 6 июня 1961 года»6.

Историки кино считают, что роль в переводе Тарковского во вторую категорию сыграл приз Венецианского кинофестиваля, полученный еще в начале осени 1962 года: «Руководство I творческого объединения обратилось к руководству студии с ходатайством о пересмотре режиссерской категории. До этого она была у Тарковского самой низкой. Повышение категории означало и повышение зарплаты»7.

Директор объединения Г. Харламов и его художественный руководитель режиссер Г. Рошаль оба подписали это обращение:

«В тарификационную комиссию киностудии “Мосфильм” I творческое объединение ходатайствует о тарификации Тарковского Андрея Арсеньевича режиссером-постановщиком.

А.А. Тарковский снял два фильма:

1. “Каток и скрипка” — фильм был его дипломной работой и получил премию на фестивале студенческих работ в Сан-Франциско.

2. “Иваново детство” — фильм был снят в 1 творческом объединении и удостоен Большой премии (Золотой лев) на Международном кинофестивале в Венеции и премии за лучшую режиссуру на кинофестивале в Сан-Франциско в 1962 г.

В настоящее время работает над сценарием для своего фильма “Страсти по Андрею” — о русском иконописце Андрее Рублеве»8.

 «Должностное наименование кинорежиссера-постановщика II категории» было присвоено Тарковскому приказом не студии, а Государственного комитета по кинематографии от 27 сентября 1963 года (в эту новую категорию он перешел того же числа)9.

Полгода спустя, 12 марта 1964 года новый художественный руководитель объединения Владимир Наумов попытался «пробить» еще одно повышение категории, но встретил сопротивление нынешнего директора студии Владимира Сурина и ее бывшего директора, классика советской кинорежиссуры Ивана Пырьева:

«В. Наумов: В нашем объединении работает режиссер Тарковский, который несколько месяцев назад был ассистентом. Сейчас получил режиссера второй категории, причем министерство в лице т. Баскакова сказало, что на следующей же тарификации это будет изменено. Мы перечислили пять фамилий, которые тарифицируют на первую категорию (В. Азаров, Г. Данелия и др.), но некоторые не в большей степени достойны этого, чем Тарковский. Полтора года назад он получил вторую категорию, теперь ему нужно дать первую.

И. Пырьев: После постановки “Ивана” Тарковскому дали вторую категорию, а после какой постановки ему давать первую?

В. Наумов: После “Ивана” ему ничего не дали, он в течение полутора лет был ассистентом. Справедливо ли это? Конечно, нет.

И. Пырьев: Как можно после первой постановки давать первую категорию?

В. Наумов: Чухрай получил сразу высшую категорию. “Сорок первый” и “Балладу о солдате” он ставил, будучи ассистентом.

И. Пырьев: На каком основании вы будете это делать?

В. Наумов: На основании справедливости. Вы считаете, что Тарковский — режиссер первой категории?

И. Пырьев: Нет.

В. Наумов: Азаров — да, а Тарковский нет?

И. Пырьев: Да.

Ю. Райзман: Нецелесообразно становиться на сугубо бюрократическую позицию. Нужен повод. Он, может быть, режиссер не только первой, но и высшей категории. Сейчас он будет запущен в производство, и объединение может подать в тарификационную комиссию ходатайство о переводе, ссылаясь на то, что он приступил к новой постановке.

В. Сурин: Ничего вопиющего не произошло. Он сделал постановку, будучи ассистентом. Допустим, он мог бы получить первую категорию, но почему это должно быть так молниеносно?

В. Наумов: Это человек, который полтора года в простоеКомментарий Д.А. Салынского. Он голодает, но хочет снимать то, что близко его сердцу. Это человек, который вызывает у меня уважение, и в отношении его должно быть сделано хотя бы то, что сделано на самом деле.

В. Сурин: У меня он такого уважения не вызывает. Я люблю молодежь и очень ценю людей. И наоборот, удивляюсь и злюсь, как молодой человек столько времени ничего не делает.

И. Пырьев: Первая категорияКомментарий Д.А. Салынского не выведет его из простоя.

В. Сурин: Если советский молодой человек, получивший у нас образование, кроме “Рублева” ничего не видит и не знает, это не вызывает сочувствия.

В. Наумов: Но может же художник иметь право высказаться…»10

Перевод в первую категорию состоялся лишь 21 января 1965 года. И лишь 3 июля 1972 года Тарковскому была «присвоена тарифно-квалификационная категория кинорежиссера-постановщика высшей категории»11.